космополитизм в действии

В магазине тетя с большим шрамом на руке заговорила со мной по-испански.
Что же во мне кельтского? Иберийского что?
Испанский успел из меня выветриться. Я перешла на французский. Тетя тоже.
Прежде, стоило мне сесть в прибалтийский поезд, со мной тут же заговаривали на одном из этих языков, которые я не отличала друг от друга на слух. И страшно удивлялись, когда я по-русски отвечала, что не понимаю. Нордического во мне еще, пожалуй, меньше, чем кельтиберского.