![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elina_wЯн ван Эйк, чета Арнольфини (1434):
Деревянные тапки, "забытые" в левом нижнем углу картины, как будто, "непарные". Искусствоведы утверждают, что тапки эти — вовсе не тапки, а уличные туфли и принадлежат жениху — именно жениху, а не мужу. Войдя в дом, он разулся, но не снял плаща и шляпы, что символизирует связь дома и внешнего мира.
Утверждается, что сцена, изображенная на парном портрете — свадьба. В зеркале, висящем на стене визави зрителя,
видны двое свидетелей, один из которых — чуть ли не сам живописец. Правая рука, клятвенно поднятая женихом и левая рука, поданная невесте, как будто, — знаки мезальянса. Меж тем, советник герцога Бургундского Джованни Арнольфини и его невеста Джованна Ченами, составляли вполне сословно однородную пару, оба происходя из респектабельных купеческих семейств.
Подозрительные драпировки на платье невесты дублируются помещенной на изголовьи кровати деревянной статуэткой св. Маргариты Антиохийской, покровительницы рожениц (на картине — чуть левее лица Джованны Арнольфини).
Единственная свеча, горящая на люстре, над головами четы, символизирует Око Божье. Апельсины на сундуке возле окошка, в некотором смысле — знак богоизбранности и искушенности, а не только финансовой состоятельности, ибо именно на эти плоды во времена Ренессанса падали самые серьезные подозрения в причастности к истории грехопадения.
Приоткрытое окно за спиной Джованни – опять напоминает о связи внешнего с внутренним. Сцены страстей Господних на раме зеркала, метелка рядом — ora et labora. Dixi.
Деревянные тапки, "забытые" в левом нижнем углу картины, как будто, "непарные". Искусствоведы утверждают, что тапки эти — вовсе не тапки, а уличные туфли и принадлежат жениху — именно жениху, а не мужу. Войдя в дом, он разулся, но не снял плаща и шляпы, что символизирует связь дома и внешнего мира.
Утверждается, что сцена, изображенная на парном портрете — свадьба. В зеркале, висящем на стене визави зрителя,
видны двое свидетелей, один из которых — чуть ли не сам живописец. Правая рука, клятвенно поднятая женихом и левая рука, поданная невесте, как будто, — знаки мезальянса. Меж тем, советник герцога Бургундского Джованни Арнольфини и его невеста Джованна Ченами, составляли вполне сословно однородную пару, оба происходя из респектабельных купеческих семейств.
Подозрительные драпировки на платье невесты дублируются помещенной на изголовьи кровати деревянной статуэткой св. Маргариты Антиохийской, покровительницы рожениц (на картине — чуть левее лица Джованны Арнольфини).
Единственная свеча, горящая на люстре, над головами четы, символизирует Око Божье. Апельсины на сундуке возле окошка, в некотором смысле — знак богоизбранности и искушенности, а не только финансовой состоятельности, ибо именно на эти плоды во времена Ренессанса падали самые серьезные подозрения в причастности к истории грехопадения.
Приоткрытое окно за спиной Джованни – опять напоминает о связи внешнего с внутренним. Сцены страстей Господних на раме зеркала, метелка рядом — ora et labora. Dixi.
